Вечер как вечер
В нем тонешь, быстро и безвозвратно, и вот уже по улицам не люди - разноцветные стаи рыб; их присутствие узнаешь по движениям воздуха, и отдалившись на несколько шагов уже не слышишь слов из-под толщи прозрачной воды.
Проложенные где-то в высоте спасательные линии сигнальных фонарей, к которым неловко, но все же каждая рыба стремится. Каждый раз с оглядкой. Рыбы-мотыльки на спасительный свет.
Может быть мы забыли как сосуществовать с темнотой. Может быть, когда во всем районе вдруг отключили свет, - серьезно так, на десять кварталов во все стороны - и мы наконец-то увидели ночь без привычного макияжа, только в веснушках звезд, мы ужаснулись, и засновали под погасшими путеводными фонарями куда быстрей. Перебежками и постоянно оглядываясь через плечо.
И в голове мысли по кругу "грабежи-паника-дискомфорт-чтожебудет?"
В каком-то смысле для нас ночь совершенно без света уже не часть нашего мира. В ней обитают чудовища. Сделанные из нас же.
Вокруг, как и десять лет назад, слишком много страха.
Только если раньше то был Ирак, то теперь это Иран: но те же обвинения, те же санкции, и сейчас как и тогда - те же молитвы.
"Только бы не бабахнуло" - во всех возможных смыслах. Особо сознательные добавляют "Над всеми нами".
Разноцветные стаи рыб идут, держась спасательных световых линий, и все их мысли, все их страхи, все их потерянные за несколько шагов слова становятся присутствием.
Вечером как вечером. Движением ветра, скрытым где-то в темноте.
В нем тонешь, быстро и безвозвратно, и вот уже по улицам не люди - разноцветные стаи рыб; их присутствие узнаешь по движениям воздуха, и отдалившись на несколько шагов уже не слышишь слов из-под толщи прозрачной воды.
Проложенные где-то в высоте спасательные линии сигнальных фонарей, к которым неловко, но все же каждая рыба стремится. Каждый раз с оглядкой. Рыбы-мотыльки на спасительный свет.
Может быть мы забыли как сосуществовать с темнотой. Может быть, когда во всем районе вдруг отключили свет, - серьезно так, на десять кварталов во все стороны - и мы наконец-то увидели ночь без привычного макияжа, только в веснушках звезд, мы ужаснулись, и засновали под погасшими путеводными фонарями куда быстрей. Перебежками и постоянно оглядываясь через плечо.
И в голове мысли по кругу "грабежи-паника-дискомфорт-чтожебудет?"
В каком-то смысле для нас ночь совершенно без света уже не часть нашего мира. В ней обитают чудовища. Сделанные из нас же.
Вокруг, как и десять лет назад, слишком много страха.
Только если раньше то был Ирак, то теперь это Иран: но те же обвинения, те же санкции, и сейчас как и тогда - те же молитвы.
"Только бы не бабахнуло" - во всех возможных смыслах. Особо сознательные добавляют "Над всеми нами".
Разноцветные стаи рыб идут, держась спасательных световых линий, и все их мысли, все их страхи, все их потерянные за несколько шагов слова становятся присутствием.
Вечером как вечером. Движением ветра, скрытым где-то в темноте.